А. И. Осипов: интервью с профессором МДА
Текст взят с сайта Pravoslavie.ru
* * * * *
Профессор А. И. Осипов: «Не будем обманывать себя: где нет любви к другим людям — там Православия нет!»
Интервью с профессором Московской Духовной Академии А. И. Осиповым
— Алексей Ильич, как Вы видите значение преподобного Серафима Саровского для современного человека?
— Значение преподобного Серафима для современного человека, как мне представляется, прежде всего, в том, что мы можем увидеть реальный жизненный пример того, чего может достичь человек даже в наших, я бы сказал, страшных условиях жизни. Почему я так говорю? По той причине, что первая даже треть девятнадцатого века и конец восемнадцатого века практически мало по своему духу, по крайней мере, по направлению жизни, по настроению умов, отличаются от нашей эпохи.
Вы помните, под каким прессом находилась наша интеллектуальная часть народа, под каким воздействием эпохи просвещения, Великой Французской революции особенно после Отечественной войны 1812 года. Очень и очень во многом эти эпохи перекликаются. И вот мы видим, оказывается, что даже в такое время человек может, если у него есть искреннее искание и если он прилагает достаточное усилие, достичь потрясающих высот в духовной жизни, высот, которые не так часто встречались даже во времена древней Церкви. Это, прежде всего. Затем, немаловажным является образ преподобного Серафима, который показывает нам, в чем проявляется эта духовность.
Ведь часто мы искаженно понимаем, что духовность, это какая-то исключительно самозамкнутость, которая не имеет никакого общения с миром, и которая где-то таится только в глубинах, и не коим образом не выявляет себя. Серафим Саровский показал, что, оказывается, для того, чтобы чего-то достичь, необходим затвор, необходимо молчание. Пять лет ведь он был в молчании, почти десять лет он был в затворе.
Необходимо действительно потрясающее углубление в себя, необходимы подвиги, и только на основании этого человек тогда может выйти и стать светочем, действительным проповедником Христа в нашем мире. Только после такой длительной подготовки смог он открыться миру. Вернее, даже не он смог открыться, а Сама Богоматерь приказала ему выйти к людям и открыться миру. И тогда он сделался поистине духовным наставником и целителем душ тех, кто к нему приходил, то есть он показал, кто может быть духовным руководителем — не просто имеющий сан, не просто находящийся в монастыре, не тот, кто просто имеет бороду, убеленную сединами, а тот человек, который действительно почти всю свою жизнь отдал на такой подвиг, о котором нам сейчас трудно и предполагать.
И он продемонстрировал это, например, в случае, когда его избили три крестьянина, это показывает на каком уровне духовной жизни он находился. Мы бы этого не смогли перенести, он не только это перенес, а помните, когда хотели осудить этих крестьян, он сказал: «Уйду из монастыря и скроюсь, если их осудят». Он показал, что такое христианская любовь к тем, кто являлись его смертельными врагами, ибо хотели убить его и думали, что убьют его.
В то же время, он показал и иное, показал, что христианская жизнь является не чем иным, как тем драгоценнейшим кладом, открывая который, человек получает величайшее благо, которое он только может иметь на земле. Его слова «Христос Воскресе», его слова «Радуйтесь», его поучения прямо свидетельствуют о том, какую радость имел он в душе. Ибо Дух творит себе формы. И эта его душевная радость выражалась и во вне. Его любовь, которая в нем была, она выражалась и во вне.
Я вам скажу, что это имеет огромнейшее значение, в образе преподобного Серафима, мы видим, что такое христианство. Оказывается, это религия, которая открывает тот клад, то Царство Божие, которое скрыто в душе каждого отдельного человека. Он показал на своем примере — этот клад можно найти, его можно открыть, можно воспользоваться теми сокровищами, которые лежат в нас. В этом я вижу огромнейшее значение преподобного Серафима для современного человека.
— Алексей Ильич, насколько сейчас важно, на ваш взгляд, осуществлять проповедь через радио, телевидение, т. е. через средства массовой информации?
— Я считаю, что нужно использовать все средства, которые есть для проповеди христианства. Уверен, если бы апостолу Павлу предложили выступить по телевидению перед всем миром, он бы не остановился и это бы сделал в любое время дня и ночи. Это же все средства. А средства тогда хороши, когда они служат цели. И мы не можем избегать этой цели, и если нам промыслом Божиим даются таковые средства, то мы и должны их использовать. Но должны как использовать? Вот здесь, вы знаете, очень серьезная вещь.
Легко превратиться в пропагандиста, который не чем не будет отличаться от пропагандиста каких-нибудь партий. Тут нужно быть не пропагандистом, а именно проповедником. А проповедником человек может стать только тогда, когда он совершает это с чувством смирения, с чувством надежды на Бога, с призыванием Имени Божия, и во Имя Бога. В противном случае его слова будут бессильными. Знаете, как пустые вагоны. И сколь бы прекрасны не были вагоны сами по себе, если в них ничего нет, проку от их передвижения не будет. Поэтому я лично считаю, что все средства массовой информации, которые будут вдруг открыты нам, должны, в меру наших возможностей, способностей использоваться на благо Христовой проповеди.
— Каковы, на Ваш взгляд духовные причины современных нестроений в Церкви, случаев неподчинения иерархии и т. д.?
Причины очевидны. Мы все больше и чаще отождествляем веру Православную с внешней стороной жизни. Вы сказали неподчинение иерархии, но не надо забывать, что и иерархи тоже люди, и они имеют свой духовный уровень и часто очень различный, от иерархов, которые действительно преданы Богу и Церкви и стараются в своей личной жизни осуществлять начала христианства, до других иерархов, которые получили власть и превращаются в мирских людей. Увы, в Церкви есть не только первые, но и вторые.
Отсюда это соотношение переносится и на более низкий уровень: на приходское духовенство, мирян. Причина одна: мы не применяем заповеди Евангелия к своей личной жизни. Мы постепенно превращаемся или в католиков, которые надеются на свои дела, или в протестантов, которые надеются только на веру. И то, и другое является крайностями. Православие говорит совсем о другом: дела, которые мы совершаем должны являться средством смирения человека, то есть видения того, что я ни одного доброго дела не могу совершить, как следует.
Вера должна являться стимулом к тому, чтобы хоть немножко понудить себя к исполнению заповедей Евангелия, вот это, как раз, и исчезает как-то из внимания. Заповеди оказываются в стороне, остаются церковные предписания, церковные обряды, вычитывание правил, молитв, посещение богослужений. Как часто я говорю, профессора присутствуют за богослужением, молиться им уже не нужно. Увы очень часто все сводится к этому, а тогда чего ожидать? Если каким я был, таким и остался, если я не борюсь ни с одной своей дурной мыслью, не противостою ни одному своему дурному желанию, если я к ближнему отношусь как к кому-то низшему себя или чуждому себя, о каком христианстве может быть речь?
Когда Иоанн Богослов стал совсем уже старый, он повторял только одно: «Любите друг друга». Много ли мы найдем сейчас любви в нашей среде? Мало. А если нет любви — нет христианства, нет Православия. И не будем обманывать себя. Где нет любви к другим людям — там Православия нет! Вот по этой причине и возникают всевозможные нестроения в нашей церковной жизни.
— Вы знаете, что Папа Римский предпринимает еще одну попытку попасть в нашу страну, используя как повод возвращение списка Казанской иконы Божией Матери. Как вы думаете, каковы истоки этого настойчивого стремления Папы попасть в Россию?
— В отношении истоков, на мой взгляд, есть два фактора обуславливающих это его стремление. Первый фактор личный, он же — Папа-путешественник. Кто и когда был в России из римских первосвященников? Никто и никогда. Мы довольно часто ошибаемся, думая, что страсти с возрастом слабеют. Ничего подобного. Страсти, если с ними человек не борется в течение своей жизни, возрастают, укореняются и крепнут. Пусть даже от дуба остался пень дубовый, но вы его не сможете выкорчевывать, потому что гигантские корни идут в землю.
Так что первая причина, я не хочу его осуждать, но причина такова: ясно, что человек совсем уже едва-едва жив и он все-таки стремится, ясно, что проповедовать он тут еще ничего не сможет, где там силы? Причина личного порядка.
Вторая причина заключена в самой идеологии Римо-Католической церкви, осуществляемой на протяжении всей ее истории, всей уже тысячелетней истории. Вся она может быть выражена одним словом: экспансия. И эта экспансия осуществляется многоразличными методами, так визит Папы всегда создает ажиотаж соответствующий, рекламу, соответствующую атмосферу, благодаря которым Католическая церковь пускает свои корешки. Это вторая причина. Там прекрасно, я думаю, понимают, что это будет иметь хоть какой-то эффект. А в наше время, время религиозного плюрализма, когда ничего не запрещено и все можно, такой визит окажется, возможно, семечком, дающим всходы.
С Алексеем Ильичем Осиповым беседовал Дмитрий Сафонов.
Запись сделана 09/11/2003
