Текст Виктора Мараховского с сайта «РИА Новости»
Лауреат Нобелевской премии по литературе 2015 года, как и положено большинству лауреатов, практически забытая за прошедшие пару лет, — снова в топе. В былинном во всех отношениях интервью улыбчивая русскоязычная журналистка, чьё творчество, как известно из всех справок, «проникнуто чувством сострадания и гуманизма», выдала целую пачку дистиллированных откровений:
- Снос памятников на Украине, запрет русского языка — «это сопротивление России. Это единственный способ сделать нацию. Вы, русские, вели себя еще хуже. Двести лет».
- Убийство Бузины — «я понимаю. То, что он говорил, вызывало ожесточение».
- В России — «пришло очень сервильное поколение, совершенно несвободные люди, очень много поклонников Путина, трудно говорить, когда Россия превратится в свободную страну».
- «Свободные люди — это люди с европейским взглядом на вещи, более гуманитарные. Они отличаются даже на уровне пластики. Вот эта девушка, бармен в кафе, где мы беседуем, — она несвободна. Она не может прямо сказать, что думает про это государство. Она не скажет, а там любой человек скажет».
- «Я не хочу об этом говорить, я не хочу это слушать, я не была в Донбассе и не поеду. Не морочьте мне голову этой ерундой, которой забита ваша голова. Вы так легко поддаетесь всякой пропаганде. Это на вашей совести, на совести Путина. Давайте уже заканчивать ваше идиотское интервью. У меня уже нет сил на него. Вы просто набор пропаганды. Вы знаете, мне не нравится наше интервью, и я вам его запрещаю печатать».
Больше всего публику, надо думать, поразила не злобность нобелевского лауреата, а запредельный уровень лауреатского интеллекта. То есть там, где должна быть мысль, обалдевший народ прочёл совершенно неотцензуренный мозгом поток, так сказать, базовых идейных установок.
Но в этой невключённости мозга, уважаемые читатели, есть один поучительный плюс для всех нас.
Ибо журналистка Светлана должна рассматриваться не как писатель. Точно такие же реплики килотоннами пишут десятки тысяч злобных пожилых и не очень современников под публикациями в СМИ и социальных сетях.
Но журналистка Светлана — это не просто злобный пожилой современник. А такой, которому выдали официальный и освящённый столетней европейской традицией статус. Она признана носителем и ретранслятором идей, которые приняты Европой — или, шире, обобщённым Западом. И шпарит о нас с вами строго в рамках того, что дозволено и приветствуется.
То есть в её исполнении мы наглядно и без закатывания в хитрые формулировочки ознакомились с тем, что о нас можно и положено думать носителям «европейского взгляда на вещи».
Поэтому можно перестать смеяться над старушкой и задуматься о том, что, собственно, она ретранслирует.
Фонит она, в общем, очень простой волной, суть которой сводится к следующему: «Эти русские не совсем люди».
На этих русских не распространяются те нормы гуманизма и сострадания, к которым могут апеллировать нации настоящие. Это ведь только между нормальными людьми — свободными, с европейским взглядом на вещи — немыслимо оправдание убийств, снос памятников, запрет языков и гонения на какие-нибудь нации.
Еще нормальные люди могут даже испытывать гуманизм к разного рода дикарям — если те, разумеется, осознают свою отсталость и признают превосходство свободы и европейского взгляда. Существует, в конце концов, многовековая традиция изображения «добрых дикарей», которые открыты миссионерству, огненной воде и бусам.
Но русские не относятся к «добрым дикарям». Согласно упомянутой почтенной западной традиции, они относятся к дикарям злым — тем, что миссионеров не принимают, огненной воды и бус не берут, а насильственные попытки себя цивилизовать встречают градом стрел. В случае с русскими все даже ещё хуже, потому что вместо стрел у этих дикарей откуда-то (не иначе как от дьявола) сверхзвуковые истребители, «Калибры» и ядерное оружие, не говоря о неуловимых хакерах. То есть просто высадиться к ним и принудить к покорности невозможно, а значит, они не просто злые дикари, а какая-то нечеловеческая угрожающая сила.
Поэтому мы год за годом наблюдаем то, что нам кажется западным лицемерием: почему они регулярно замечают и раскручивают страдания свои и других народов, но холодно и равнодушно реагируют (если реагируют вообще) на страдания российские?
Нет тут никакого лицемерия, уважаемые читатели.
Просто мы за скобками, мы не числимся в списках рода людского на уровне нормального западного культурного официоза. Любые гонения на нас, притеснения нас, убийства нас — имеют оправдание и объяснение, потому что мы, по их мерке, лишены того, что делает людей настоящими. У нас нет Свободы, мы её не хотим и мы ей сопротивляемся.
Просто обычно этот мистический расизм упаковывается хитрыми западными интеллектуалами в формулировочки, сквозь которые не пробьёшься.
Бесхитростная немолодая тётя, принявшая бусы, катехизис и огненную воду и тем заслужившая статус Доброго Дикаря, который стремится к свободе, — она, как уже было сказано, шпарит полученные установки напрямую.
И за это ей можно даже сказать спасибо.
21.06.2017
Виктор Мараховский
Сайт «РИА Новости»
* * * * *
P.S. От себя хочу добавить к этому тексту Виктора два фрагмента из прежних заметок Светланы Алексиевич, чтобы читатель мог сам решить для себя, когда же эта свободолюбивая, совестливая и рукопожатная «писательница» была искренней — в наши дни или сорок лет назад, когда её родная Белоруссия так тяжко страдала под игом этих ужасных советских русских...
«...И все вещи: письменный прибор из рабочего кабинета Феликса Эдмундовича, его телефон, книги, фотографии, письма — вдруг обрели для меня глубокий человеческий смысл. Появилось такое чувство, что тот, о чьей изумительной жизни они свидетельствуют, рядом, и слышно живое, теплое дыхание его...
Ловлю себя на мысли, что мне все время хочется цитировать самого Дзержинского. Его дневники. Его письма. И делаю я это не из желания каким-либо образом облегчить свою журналистскую задачу, а из-за влюбленности в его личность, в слово, им сказанное, в мысли, им прочувствованные. Я знала: Дзержинский очень любил детей...
Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чье имя — Феликс Дзержинский — „меч и пламя“ пролетарской революции.»
Светлана Алексиевич, очерк «Меч и пламя революции», журнал «Неман», № 9 1977.
«Особое это племя — старые большевики. Узнаешь их и наполняешься горделивым чувством, становишься сильнее в вере. И обнаруживаешь крепчайшую нерасторжимую связь...
Я нащупываю мыслью связь, и в моем сознании сплетается воедино: ленинская забота о больном наркоме, железнодорожном билете для женщины—телеграфистки, и та забота, которой в польской дефензиве окружили своего товарища польские коммунисты. Это были люди одного дела, одной идеи. Самой прекрасной идеи на земле...
Когда—нибудь наши дети и внуки, вглядываясь в оставшиеся молодые портреты многочисленной ленинской гвардии, спросят нас: какими они были? Что любили? Что ненавидели? Вы же их видели, скажут внуки, слышали живой голос, ловили живое дыхание...
Как им рассказать?
И потому я берегу эти письма.»
Светлана Алексиевич, очерк «Ваш старый товарищ», журнал «Неман», № 5 1978.
Запись сделана 21/06/2017
