Заметка Максима Соколова из журнала «Эксперт»
Русский, любящий Европу, чем больше любит, тем больше огорчается тамошними новостями, свидетельствующими о том, что варваризация, она же ориентализация, старого континента идет слишком уж полным ходом. То чеченская банда в тишайшем курорте Остенде, то поджоги и погромы в парижских предместьях, то ливанские студенты-бомбисты, одними только своими приготовлениями к терактам на железной дороге нагнавшие такого страха на немцев, что сперва все новости открывались красной строкой про вероятные Terroranschlaege, а теперь добрые немцы преют в совещаниях на тему «Гражданская сознательность против террора». Вчера еще мы про такое не слышали, а вот сегодня — пожалуйста. Такие наблюдения в конце концов наводят на глубоко неполиткорректную мысль: «Да, конечно, гражданская сознательность — дело превосходное, но вы что, в самом деле никак не могли обойтись в своей родной стране без ливанских (чеченских, пакистанских, алжирских etc.) выходцев? Откуда это неодолимое желание пригревать змей на груди?»
Сразу вынося за скобки приготовленные на такой случай стандартные заклинания (в Брюсселе и Страсбурге для того есть идеологический аппарат помощнее, чем у тов. Суслова), заметим, что какие-то ответы на грубый вопрос, конечно же, есть. Даже и заклинания (тут есть некоторая разница с аппаратом тов. Суслова) вдалбливаются порой весьма эффективным образом. Возьмем хоть франко-германский телеканал ARTE, который вопреки названию не столько повествует о культуре, сколько являет собой ленинский университет миллионов, ежедневно рассказывающий о трудной судьбе арабских подростков, а равно иных меньшинств, которые среда заела, и воспитывающий аудиторию в духе кристального мультикультурализма. На иной взгляд, агитпроп тупейший — но ведь it works. Но даже и те, до кого канал ARTE недоходчив, в ответ на вопросы насчет змей печально скажут: «А что делать?» Ведь это и в самом деле непонятно. В ряде стран набрана уже такая критическая масса населения, вполне чуждого местным ценностям и обычаям, что сам страшный Ж.-М. Ле Пен затруднился бы присоветовать что-нибудь удобоисполнимое. Прочие, не столь страшные, затрудняются еще более. Остается лишь терпеть в надежде не дожить до окончательного потопа.
Но тогда тем более насущен вопрос, как Европа приходила к жизни такой, ведь критическую массу вдруг не наберешь, какие-то звонки с того света и прежде бывали (да и без звонков есть такая вещь, как простая экстраполяция тенденций), однако создается впечатление, что существовал эффективный мыслительный механизм, успешно блокировавший всякие опасения.
Скорее всего, такой механизм действительно был и основывался на крайне успешной — без всякой иронии — интеграции старых европейских наций, случившейся после 1945 года. В северном, т. е. австрийском, Тироле (а равно и в Южной Германии) наблюдается страшная сила итальянцев, что, однако же, никого не удручает и никаких особых проблем не порождает. На другом стыке германского и романского миров, в Эльзасе, вовсе выстроена витрина примирения. Хотя любознательный взор и может заметить шероховатости, но после трех веков жестокой вражды, после вахты на Рейне и переписывания Ганса в Жана и наоборот — дай Бог всем, чтобы мелкими шероховатостями все и ограничивалось. Даже нынешний феномен нетранзитивных симпатий — немцы расположены к французам, а те к ним в куда меньшей степени, зато французы симпатизируют англичанам, которые мало платят им ответной любовью, — это все равно великий прогресс после веков взаимной неприязни.
Хотя можно было бы и не поминать давние века, когда достаточно века двадцатого, в ходе которого Европа, до этого уже успевшая расслабиться и привыкнуть к благам мира, дважды справляла неслыханно кровавые тризны. Существовал — и небезосновательно — взгляд на I и II мировые войны как на Вторую Тридцатилетнюю войну, длившуюся с 1914 по 1945 год, отличавшуюся крайним ожесточением и оставившую по себе мерзость запустения. Но тогда начавшийся после 1945 года успешный процесс интеграции европейских наций — тем более успешный, что он шел, когда еще не успели зажить раны новой Тридцатилетней войны, — мог показаться чудом, свидетельствующим о наступлении если не Царства Разума, то чего-то навроде того.
Но там, где обоснованный энтузиазм, там и головокружение от успехов. Когда вековые конфликты на глазах делаются достоянием истории, легко увериться во всепобеждающей силе европейского единения. Если в Эльзасе и иных местах Монтекки и Капулетти жмут друг другу руки, мелкие проблемы с выходцами из стран третьего мира кажутся безусловно преодолеваемыми — ведь вот, на глазах уходят в прошлое конфликты, уносившие миллионы жизней. Что на фоне этого триумфа какие-то мусульмане — quantite negligeable.
Не учитывалась самая малость. Примирение Старой Европы потому и оказалось прочным, что за ним стояли многие века соседства, в котором было всякое: и мир, и войны, и вражда, и торговля, и — самое главное — постоянное и интенсивное культурное взаимовлияние. Гибель прежней Европы в 1914 году сломала всю политическую конструкцию старого континента, Вторая Тридцатилетняя война выпустила на волю силы варварства, но наработанная веками взаимопритирка народов никуда не делась, и, оказавшись на развалинах 1945 года, нации тем сильнее потянулись друг к другу. Тем более что с ослаблением суверенитетов многие междержавные противоречия ушли в прошлое, а ощущаемая угроза с Востока заставляла теснее держаться друг за друга. В сущности, европейское единство поставило точку под Великим переселением народов, которое спустя полтора тысячелетия нашло свое завершение.
И тут же вслед за тем пошло новое переселение, и в отношениях с новыми пришельцами не оказалось ничего того, что примиряло старые народы. Ни войны как школы уважения к противнику, ни взаимообогащающего мира, ни культурного взаимодействия на базе общих трансцендентных ценностей — ничего того, что нарабатывается веками (да и есть ли впереди те века взаимоупора?). Европейцы же простодушно решили, что их примирение — это не купленное долгими веками и реками крови завершение исторического эона, но всего лишь результат успешного применения вдруг найденных универсальных заклинаний. Каковыми они теперь без особого успеха пытаются заклинать Магомета.
04.09.2006
Максим Соколов
Журнал «Эксперт»
P.S. Другие заметки Максима Соколова на этом сайте (в хронологическом порядке)
Запись сделана 04/09/2006
